[d188059]

Автор: keo
Рейтинг: PG
Пейринг: 8059
Жанр: юмор, романс, попадается ангст, но все у всех хорошо - праздник же!
Дисклеймер: все не наше.

1. Ролевая игра.

35 слов

- Хаято, а как насчет... – неуверенно начал Ямамото, протягивая Гокудере короткий розовый халатик.
- Никаких ролевых игр в нашей постели, придурок! - Отозвался тот, доставая из тумбочки плетку, смазку и кожаный корсет. - Только БДСМ!

2. Большое розовое сердце.

167 слов

Гокудера второй час сверлил глазами диван и тихонько зверел. На диване лежало большое розовое сердце и уверенно доводило Гокудеру до ручки. Сердце принесла Хару, но рядом стоял Десятый, а динамит остался под кроватью у идиота, и отбиться от подарка Хаято никак не мог.
И теперь этот розовый кошмар нахально развалился на весь диван и отравлял Гокудере жизнь как никто другой. Впрочем, на роль никого он с удовольствием назначил бы Ямамото, пристроившегося на стуле сбоку и с неизменной улыбкой наблюдающего за его мучениями.
Это бесило настолько, что Гокудера не выдержал и, злобно пнув диван, убрался на балкон курить и мечтать о том, чтобы чертово сердце куда-нибудь исчезло. А когда вернулся, то диван целиком и полностью занял Ямамото. И - Хаято умел не признавать некоторые очевидные вещи, но это был не тот случай - смотрелся куда лучше, чем здоровенная плюшевая игрушка омерзительного оттенка.
И, выползая через часок на кухню за клубникой, Гокудера сделал вид, что не заметил кусочки плюша под ковриком в прихожей, но взбитые сливки все же прихватил.

3. "Натуральный брюнет всегда согласен на минет".

128 слов

Дурацкая песня, игравшая утром по радио, привязалась и настойчиво вертелась в голове. Ямамото напевал ее весь день: насвистывал под нос на переменах, отстукивал карандашом на уроках и мурлыкал Гокудере на ухо в обеденный перерыв. А после занятий, перед тренировкой прихватил Хаято под локоть и уволок в душ в раздевалке клуба.
Двадцать минут спустя Ямамото Такеши, насвистывая гимн Намимори, со счастливой улыбкой удалился на поле, а Гокудера Хаято отсиживался в душевой еще полчаса, дожидаясь, чтобы в раздевалке никого не осталось, не желая сверкать свеженькими засосами.
Утром следующего дня Дождь и Ураган друг с другом не разговаривали, а Хибари Кея сосредоточенно обыскивал окрестности Намимори в поисках того, кто осквернил местное радио песенками сомнительного содержания, вполголоса напевая "Натуральный брюнет всегда согласен на минет..." и сопровождая каждый следующий куплет одним свеженьким полутрупом.

4. Знакомство с родителями. & 7. "Ты мне нужен". ангст в начале, романс в конце, пара ругательств.

1418 слов.

Чем ближе кажущиеся на таком расстоянии ажурными башенки, тем сильнее его трясет. Трясет? Нет, блин, колотит так, что он даже сигарету поджечь не в состоянии! Ямамото бьет по тормозам и, наплевав, что они стоят посреди дороги, отбирает сначала сигарету, а потом и зажигалку. Прикуривает сам и возвращает обратно. Не поможет, конечно, но хоть что-то...
Дом, хотя какой, к черту, дом! Настоящий замок - стены, башни, ворота и все остальное, полагающееся - мрачный, темный, холодный и неприветливый. От такого местечка хочется держаться подальше, и Ямамото бы с удовольствием убрался отсюда немедленно, прихватив Хаято - но тогда какой смысл был вообще уезжать из Японии? Да и не согласится он сбежать - гордый слишком. И упертый.
Если вбил себе в голову, что должен что-то сделать, то уже не отступится. И тут хоть ты тресни, будет биться головой, пока не добьется своего... или пока не убьется нахрен. Причем ему даже помогать не надо - сам прекрасно себя изведет, измучается, а потом еще полгода будет во сне орать.
Ямамото выжимает газ и сжимает пальцы на руле, борясь с желанием заложить поворот на 180. Этого ему точно никогда не простят.

Их даже не встречали. Гокудера успел рассказать, когда они останавливались на ночь - посреди какого-то поля, прямо в машине, потому что гостиницу Ураган проезжал в настолько дурном настроении, что Ямамото не рискнул останавливаться - и Такеши достал предусмотрительно прихваченную бутылку виски, что не был дома чуть больше двенадцати лет. Но никто не вышел навстречу. Впрочем, Гокудеру это совершенно не смутило - как будто ничего другого он и не ждал. Швырнул окурок в полузасохшую клумбу, поправил галстук и зашагал внутрь, привычным движением распахнув обе створки входной двери.
Ямамото не успел его даже окликнуть, только заглянул внутрь и едва успел заметить, как Хаято скрывается за поворотом лестницы. Бродить в одиночестве по замку он не решился, да и чревато это было - если бы Гокудере нужно было его присутствие, он бы позвал, а так не стоило лезть, куда не звали. Такеши и так еле-еле уговорил его не сбегать в одиночку...

Гокудеры нет слишком долго. Минут десять, может пять. Ямамото нервно ходит вокруг машины, перекидывая из руки в руку футляр с катаной, и пытается не думать о самом худшем. Гокудера, конечно, Хранитель Урагана, Правая рука Тсуны, второй человек в Вонголе, но глаз на затылке у него нет. А ведь и помимо этого достаточно способов убить... или похитить. Спрятать. От него.
Он появляется за несколько секунд до того, как у Ямамото заканчивается терпение. Сбегает по ступенькам, на ходу расстегивая пиджак - и незаметно для всех, кроме хорошо знающего, куда и как смотреть Такеши, проверяя кобуру. Ямамото распахивает перед ним дверцу, но, как оказалось, сильно поторопился.
Следом за Хаято на крыльце появляется грузный мужчина в дорогом, но сильно измятом костюме. Когда-то он, наверное, был весьма красив... не изящен, как Гокудера, но все равно красив. По-своему. Они даже похожи ничем не были, но Ямамото моментально догадывается - отец.
И понимает, что не ошибся, когда ловит на себе пристальный взгляд - вроде бы знакомый, но, тем не менее, чужой. Гокудера смотрит так же, только когда доведен до крайней степени бешенства. Такеши отвечает тем же. Смотрит в ответ, стараясь удержать руку на месте, а не схватиться за меч.

Наверное, что-то в нем оказывается не так. Гокудера останавливается на полушаге, разворачивается и подходит к отцу. Ямамото не слышно, о чем они говорят - как обычно, взбешенный Хаято почти шепчет - но по лицам ясно, что ничего приятного сказано не было. Ему видно, как подрагивают у Гокудеры руки, и очень хочется вмешаться. Но пока нельзя.
И потом нельзя.
Ямамото отворачивается, чтобы соблазн вмешаться был чуть меньше. И немедленно понимает, что этого делать было тоже нельзя. Звук пощечины кажется таким громким, что можно оглохнуть. Мечник бросается назад, выхватывая катану, но хлесткое, почти как та чертова пощечина, "Стой" заставляет замереть на месте.
Гокудера не поднимает голову, смотрит куда-то в сторону, пряча глаза за волосами, но горящую от удара щеку короткой челкой спрятать не получается. Яркое пятно на мертвенно-бледном лице почти пугает, но куда страшнее - слушать совершенно невозможные слова, произносимые абсолютно ровным голосом.

Ямамото даже представить не может, что о таком можно говорить так. Именно поэтому он не решается отвести взгляд и успевает заметить, как ублюдок поднимает ладонь для нового удара. И в этот раз ему уже плевать на то, что говорит Гокудера. Нелепо задранная рука замирает, когда кончик лезвия почти нежно касается сонной артерии.
Он бы убил. Но на запястья ложатся узкие пальцы - а холодные-то какие! - не удерживают, не сжимают, просто касаются. Так, словно Гокудера и сам не уверен, что хочет останавливать летящую к цели катану, но Ямамото все равно останавливается. И почему-то ему кажется, что в зеленых глазах, в очень злых зеленых глазах благодарность мешается с облегчением.
Гокудера разворачивается на каблуках так резко, что взметнувшиеся полы пиджака перестают скрывать наплечную кобуру, идет к машине и слишком резко и громко захлопывает дверцу, прячась за тонированными стеклами. Все это - ни разу не обернувшись на отца. И тому это не нравится настолько, что даже меч у горла перестает его останавливать.
Он орет, громко, то срываясь на визг, то теряя слова за хрипом. Что нахрен ему сдался такой сын. Что лучше никакого, чем чертов гомик. Что последние мозги он уже проебал, если осмелился притащить в дом своего... Ямамото не выдерживает и заканчивает монолог коротким ударом рукояти в висок. Если повезет - как-нибудь оклемается.

Гокудера молчит, откинувшись на спинку сиденья, скрестив руки на груди и уставившись в окно. Как будто в сливающихся в сплошную серую полосу деревьях могло быть что-то интересное! Он даже не пытается закурить. Ямамото это почти пугает.
Он останавливает машину на обочине. Перегибается через неподвижные колени Гокудеры и достает из бардачка пачку сигарет, а зажигалка валяется где-то в кармане. По крайней мере, Такеши надеется, что еще не успел ее потерять - спрашивать у Хаято сейчас было бесполезно, а шарить самому по его карманам - опасно. Ямамото выскакивает из машины, обходит ее, стараясь не ускорять шаг сверх необходимого, и, распахнув пассажирскую дверцу, силой выволакивает застывший Ураган наружу.
Сигарету в зубы приходится почти что впихивать, предварительно раскурив, а Гокудера так и не попытался откусить ему пальцы. Это кажется совсем плохим, и Ямамото решается на отчаянные меры. Он никогда не умел толкать речи, а Гокудера даже в лучшие времена никогда не дослушивал его до конца.
- Тебе не нужно больше возвращаться туда. Вообще не нужно было...
Ямамото не ждал ответа и потому оказался совершенно не готов к тому, что Гокудера отзовется.
- Я даже ему оказался не нужен. - Говорит Хаято, разглядывая собственные руки. - Представляешь, даже этому уроду я уже не нужен! А всего-то стоило ляпнуть, что...
Разглядывать руки Гокудера может бесконечно долго. Кольца, тонкие пальцы, подрагивающая сигарета. Ямамото хорошо знает, что Хаято делает так только в двух случаях - смущаясь или в преддверии истерики - и оба хуже некуда.

- Ты нужен Тсуне... - начинает было Такеши, но осекается и зло закусывает губу. Не то. Почему-то - совсем не то. Или Гокудера просто не хочет слушать. - Забей, ладно? Сейчас мы просто плюнем на все и поедем в... потом решим, идет? В Европе наверняка есть куча мест, куда ты точно хотел бы попасть!
Гокудера выбрасывает окурок, шагает вперед, явно еще не зная двинуть незадачливому утешителю в челюсть или прикинуться благодарным и просто послать подальше - самые вероятные реакции. Ямамото, впрочем, все равно, какую из двух предпочтет Хаято, лишь бы только перестал делать вид, что закончилось абсолютно все, но оправдаться он все равно пробует - больше по привычке, чем всерьез.
- Я...
Только Хаято сегодня куда нелогичнее, чем обычно. И, вероятно, все еще не в себе. Ничем другим объяснить то, что он прижимается к Ямамото, чтобы через пару секунд отпрянуть и как ни в чем ни бывало вернуться в машину, нельзя. И уже оттуда буркнуть, снова уставившись на собственные кольца так, словно видит их в первый раз.
- Да понял я все, не напрягайся.

Несколько часов спустя, когда они наконец-то добрались до нормальной гостиницы - люксы, горячая вода, роскошная кровать - Ямамото с боем отправил Хаято в душ первым, чтобы отогрелся и вообще пришел в себя. Почему-то Гокудеру это успокаивало лучше, чем что-либо и, к некоторой обиде Такеши, кто-либо еще.
Расстелив кровать, по третьему разу перевесив пиджак со стула на стул и дважды перепроверив замок на двери, Ямамото понял, что "как обычно" на этот раз не получится. Обычно - это когда Гокудера делает вид, что понимает все без слов.
Ямамото бесшумно протискивается через приоткрытую дверь ванной и замирает перед запотевшей стенкой душа. Почему-то тяжело даже дышать, не то что говорить. Но говорить надо - и он говорит. Тихо, так, чтобы не было слышно за падающей водой.
"Ты мне нужен."
"Мне. Нужен."
"Ты."
Гокудера распахивает дверцу. И улыбается.

5. Анонимная валентинка.

43 слова

Обнаружив вечером тринадцатого февраля в тетради у Гокудеры неподписанную валентинку, Ямамото ничего ему не сказал и ни о чем не спросил, но сделал все, чтобы завтра его бойфренд не то что в школу не пошел, но и с кровати встать толком не смог.

6. Последний ряд, места для поцелуев.

123 слова

Когда Ямамото гордо продемонстрировал два билета на последний ряд, Гокудера сначала разозлился, потом удивился, а потом обрадовался и отправился чистить зубы и одевать стринги. Да только чертов идиот все полтора часа фильма просидел, пялясь в экран и, кажется, периодически забывая дышать... Выслушав после вдохновенный рассказ о том, как давно Такеши ждал этот фильм и как едва успел взять последние два билета, Гокудера вздохнул и потянулся было за динамитом, но передумал - убивать настолько убогих было ниже его достоинства.
Впрочем, достоинство никак не возражало против повторного посещение того же кинотеатра и не мешало брать билеты на те же места. И уж конечно не возникало ни разу за следующие полтора часа, что Гокудера потратил на наглядную демонстрацию, почему последний ряд традиционно именуется местом для поцелуев.

8. Ромео и Джульетта. немного подозрительное начало, но все будет хорошо, автор обещает.

409 слов

Видеть Гокудеру таким было настолько странно, что происходящее не укладывалось в голове. Тихий, неподвижный, еще бледнее, чем всегда, что особенно хорошо заметно из-за черного костюма. Ведь, несмотря на светлые волосы, прозрачные глаза и абсолютно неспособную загореть кожу, он всегда был ярким, а сейчас единственное яркое пятно - темно-красная роза на груди, придавленная сложенными руками в перчатках.
Они сказали, что это необходимо - от пальцев почти ничего не осталось после... после. А вот лицо почему-то не тронули, и теперь оно похоже на фарфоровую маску с закрытыми глазами. Неподвижную. Неживую. Мертвую.
Гокудера лежит в гробу, а вокруг толпятся мафиози, уже выразившие соболезнования главе Семьи и теперь пришедшие отдать уважение Хранителю Урагана. Бывшему Хранителю. По приказу босса кольцо все еще на нем - снимут только перед закрытием гроба, а до этого еще несколько часов.

Ямамото отворачивается и окидывает взглядом зал. Один из тех, кто сейчас произносит очередные официальные слова, виновен в том, что все это вообще происходит. Убийца здесь, пришел позлорадствовать над вонгольским трауром... Хранитель Дождя замечает короткую усмешку, скользнувшую по губам очередного "скорбящего", когда тот склонился над гробом.
Наверное, телохранители замечают его движение, потому что открывают стрельбу раньше, чем Ямамото успевает завершить удар, долженствующий оставить чересчур много о себе возомнившего дончика без головы.
Дон сползает на пол, под гроб, с ужасом смотря, как мечник отбивает пулю и бросается за пытающимся сбежать охранником. Но второй телохранитель почему-то не торопится спасать босса, даже когда Хранитель Дождя скрывается из виду, только дрожащими руками целится за спину собственному дону...

Когда Ямамото возвращается за своей главной целью, то первое, что он видит - это труп. Сначала охранника, потом и самого дона. Оба - с аккуратным дырками между бровей. Он мог бы поспорить, что и местоположение у них одинаково до миллиметра. От созерцания профессиональной работы, его отвлекает ехидное хмыканье.
Гокудера сидит в гробу, раскуривая сигарету. Пистолет лежит рядом, так, чтобы в любой момент можно было схватить. Ямамото спихивает с возвышения тело и сам усаживает рядом, запрокидывая голову так, чтобы видеть перегнувшегося через бортик ему навстречу Хаято. И улыбается, легко и чуточку безумно.
- Ну ты просто Джульетта, воскресаешь, когда все самое интересное уже закончилось!
- Ты уверен, что дочитал до конца? - Ухмыляется Ураган, выбираясь из гроба. - Яд принес, я надеюсь?
- Уже выпил.
- Не надейся, что я брошусь на твой меч... Ромео.
- А ведь они друг друга любили. Ты вот меня любишь?
- Из тебя удивительно хреновый Ромео. - Гокудера убирает пистолет и протягивает Ямамото руку. - Пошли, организуем тебе противоядие... пару раз.

10. Игра в Титаник на балконе.

85 слов

Когда Ямамото позвал его на балкон, Хаято не сразу понял, что означала сопровождавшая приглашение хитрая улыбка. Зато когда понял, ведь сложно не понять, когда тебя подхватывают под мышки, нагло пользуясь превосходством в росте и силе, и перекидывают через перила на узкий карниз, крепко обнимая за талию, только и смог, что немного нервно расхохотаться. И обругать того, кто додумался показать придурку "Титаник".
- Ты бы еще в супермена в лифте поиграть решил, идиот!
- Если настаиваешь, то хоть завтра.
...а поцелуй был совсем не по сценарию.

12. "Дорогой, где ты был?"

56 слов

Ночь за ночью Ямамото преследовал один и тот же кошмар: он возвращается домой с утренней пробежки, а Гокудера встречает его в дверях, многозначительно похлопывая битой по бедру и с драматическим подвыванием вопрошающий "Дорогой, где это ты был?!" После этого Ямамото обычно просыпался в холодном поту и шел перепрятывать биту. В очередной раз. Во избежание, так сказать.

13. Любование коленками. логичное продолжение 20-й темы.

78 слов

Коленки были слишком острыми, но Ямамото все равно нравилось на них смотреть. Любоваться. Проблема была в том, что к острым коленкам, которые были просто идеальны для того, чтобы пребольно впечатываться в разные части тела, прилагались еще и аккуратные ступни, узкие бедра, тонкая талия, хрупкие плечи, изящные запястья, гордо вздернутый острый подбородок, перепуганные зеленые глаза... Он осекается и отводит глаза, понимая, что удерживать себя на месте и контролировать выражение лица, одновременно не получится.
- А говорил - шоколадку купил...

15. Работа под прикрытием: игра во влюбленную парочку.

91 слово

Что это было плохой идеей, Ямамото понял в первые пятнадцать минут "на местности".
Что идея была просто отвратительной - после первого часа, проведенного за светскими разговорами.
Что хуже и быть не могло, он решил через два часа и двенадцать минут, когда с трудом отбился от очередной великосветской нимфоманки, польстившейся на подтянутую фигуру и красивые глаза.
Но по-настоящему сдохнуть ему захотелось сразу же после начала вечернего фуршета, когда в распахнутые двери танцующей походкой влетел Хаято в маленьком черном платье и повис на нем, растягивая подкрашенные губы в радостной, но несколько кривоватой улыбке.

16. Похищение невесты.

59 слов

- Можно я тебя украду?
- Я тебе не невеста, чтобы меня красть, - не поднимая глаз от ноутбука, огрызается Гокудера. - Свали.
Но Ямамото не так просто выгнать. Перегнувшись через стол, он снимает с мышки напряженную руку, касается губами костяшек и цепляет на безымянный палец кольцо Дождя.
- Теперь невеста. - Улыбается Ямамото. - И я тебя похищаю!

17. "На этот вечер ты - мой".

99 слов

Проспорив желание и услышав вместо очередной гадости "На этот вечер ты - мой", Ямамото ужасно обрадовался и решил, что Гокудера принял его чувства и наконец-то собрался шагнуть навстречу, и примчался к нему на полтора часа раньше, чем они договаривались. Но вместо крепких объятий и нежных поцелуев его встретили ведро, тряпка и известие о том, что ручка у швабры весьма удачно сломалась еще позавчера.
Пока разочарованный до глубины души бейсболист сосредоточенно оттирал следы копоти под журнальным столиком, Гокудера отсиживался в кресле и постоянно косился на часы, стараясь не отвлечься на открывающиеся виды и не забыть про оставленный в духовке пирог.

18. Попытка заявления прав.

42 слова

- ...а если ты попытаешься предъявить на меня хоть какие-то права..! - Гокудера сбился и перевел дыхание. Все-таки полчаса без перерыва зачитывать условия совместного проживания было нелегко...
Той же ночью этот придурок написал у него на спине "собственность Ямамото Такеши" несмываемым маркером.

19. Поцелуй на спор.

190 слов

Гокудере хронически не везло в карты в тот вечер, когда они впервые поцеловались.
Оба слегка выпили на приеме, потом заглянули в бар... Кажется, первым сыграть в карты предложил Ямамото, но Гокудере показалось скучным играть на интерес, и он потребовал играть на что-нибудь посущественней. Почему "существенным" оказались поцелуи - не мог объяснить никто, впрочем, никого это особо и не волновало.
Первую же игру Гокудера позорно слил и, развалившись на полу в обнимку со стаканом, недовольно смотрел снизу вверх, явно о чем-то глубоко задумавшись. Ямамото не стал дожидаться, пока абсурдность происходящего пробьется через алкогольные пары, наклонился и сам поцеловал.
- Это же я проиграл. - Гокудера недовольно скривился и приподнялся на локтях. - Мне и... кхм.
- Победитель целует проигравшего, мы так договорились.
Гокудера этого не помнил, но спорить не стал - не он, так не он. Вот только Хаято ненавидел быть проигравшим. И, ухватившись за болтающийся перед носом галстук, сдернул Ямамото с дивана, уронив на себя, и с пьяной обстоятельностью неторопливо поцеловал в ответ.
- Вот теперь ты проиграл! - рассмеялся он потом, старательно отгоняя ощущение, что играть в дурака на поцелуи, сидя в комнате вдвоем, было не самой удачной идеей.

20. Подарить самого себя.

59 слов

- ...завтра праздник, Гокудера, День Святого Валентина, помнишь?
- Это ты пытаешься намекнуть мне, что я должен тебя поздравить?
- Ну...
- Или, может, тебе еще и подарок подарить?
- ...
- ...а вот возьму и подарю...
- Ты можешь подарить самого себя. Это будет самый лучший подарок в моей жизни!
- Поздно, придурок, я тебе уже шоколадку купил.

21. Леденец на палочке.

71 слово

Брать Ламбо на фестиваль явно было ужасной идеей, а не отобрать у него базуку после первого же "случайного" выстрела - самой главной ошибкой всей его жизни. Именно такие мысли преследовали двадцатичетырехлетнего Ямамото на протяжении целых четырех минут сорока трех секунд, пока не закончилось действие выстрела, но видение четырехлетнего Хаято в коротких штанишках, увлеченно облизывающего продолговатый леденец на длинной палочке, не покинуло его даже после заучивания наизусть посвященным педофилии статей из УК.

23. "Бьет - значит любит. Никогда не слышал такую фразу?"

80 слов

Когда Ямамото надоело постоянно залечивать синяки, он отыскал в библиотеке сборник русских пословиц и поговорок и оставил на кухонном столе, раскрытым на букве "Б", в надежде, что Гокудера, как обычно, сделает все наоборот.
Через месяц, возвращаясь из травмпункта после рентгена, подтвердившего трещину в ребре, Такеши не выдержал и поинтересовался у Гокудеры, за что, собственно, он его в очередной раз побил.
- Бьет - значит любит. - Отмахнулся Хаято, начесывая волосы на стремительно краснеющие уши. - Никогда не слышал такую фразу?

24. Целовать ладони.

170 слов

От бесконечных тренировок с мечом руки у Ямамото жесткие, грубые и в мозолях. Гокудера каждый раз, когда он пытается его ласкать, фыркает и бормочет что-то про щекотку, но на самом деле ему не нравится. Это видно - по замучено прикрытым глазам, недовольно поджатым губам... да и зачем смотреть в лицо, если все и так понятно? Синяки от неловких движений не сходят неделями - у Гокудеры слишком нежная кожа, чтобы к нему можно было прикасаться, не боясь услышать резкое "Я сам!"
Ямамото и не прикасается... так, как хочет. Только опускается на колени, обхватывает Гокудеру за запястья и подносит руки к губам. Касается осторожно, прослеживает языком линии жизни: сначала одну, потом вторую, потом задевает линию сердца - неожиданно ровную и четкую. И целует ладони. У него они мягкие и нежные, как детские, и пахнут чем-то сладким - как будто он никогда не держал в них оружие.

Гокудера выдирает руки, наклоняется и, вскользь мазнув губами по склоненной макушке, уходит. Чтобы вернуться через минуту и швырнуть в Ямамото прохладный пластиковый флакон.
"Крем. Одолжу... потом."

25. Совместный просмотр порно.

15 слов

Смотреть порно с Гокудерой было забавно, но смотреть за Гокудерой, смотрящим порно, - куда увлекательнее.