[d188059]

Как-то здесь слишком тихо и благополучно... Надо бы внести некоторое, смею надеяться, приятное разнообразие.

Автор:  keo
Персонажи: 8059.
Рейтинг: отсутствует как вид.
Дисклеймер: не мое - и слава богу!
AN: все еще разгребают последствия заявок дорогого соавтора.

Романтика. Мафиозные разборки и сорванное свидание.

С недавнего времени Ямамото терзали смутные сомнения, что в их отношениях что-то было не так. Начать хотя бы с того, что Гокудера перестал с ним разговаривать. В смысле - совсем перестал, предпочитая смываться на работу еще до того, как Ямамото просыпался на утреннюю пробежку, и клеить записки на кастрюльки. Впрочем, в последнюю неделю перестали появляться даже кастрюльки, а когда повесившуюся в холодильнике мышь сожрала Ури, Ямамото сбежал обратно к отцу.
Однако, какие бы вкусные не были суши, но ситуация Ямамото совсем не нравится. И он точно знает, что надо что-то менять, пока не стало слишком поздно. А, зная, насколько "легкий" характер у Гокудеры, он понимает, что шанс что-то исправить у него будет только один. И решает использовать его на полную катушку.
Столик в самом шикарном ресторане в городе - может, даже во всей Италии; стильный костюм - вместо поистрепавшегося официального; визит в парикмахерскую и стильная укладка - вместо обычного приглаженного пятерней хаера. И, конечно, роскошный букет алых-алых роз с запиской-приглашением, выполненной на элегантной карточке с золотой вязью по краям. Гокудера просто обязан согласиться.
И Гокудера соглашается. Берет карточку, размашисто черкает на свободном месте "ДА!" и возвращает обратно. Ну что ж, думает Ямамото, лучше бы в этом ресторане оказалось достаточно салфеток.

Но вечер не задается. Судя по выражению лица Гокудеры - "я так и думал, идиот несчастный" - свой последний шанс Ямамото только что загубил. И, если он немедленно что-то не предпримет, то любовь всей его жизни упадет в чужие руки прямо у него на глазах. Вон, например, Гамма от барной стойки так радостно подмигивает... Ямамото уже жалеет, что оставил дома катану.
За столом они сидят молча. Гокудера принципиально не желает говорить, а сам Ямамото просто не представляет, что можно сказать. Ему даже улыбаться приходится через силу, потому что не улыбаться просто нельзя. И, когда в ресторан вваливается толпа совершенно неадекватных парней, Ямамото даже радуется. Все лучше, чем это жуткое молчание.

Гокудера отрывает взгляд от тарелки, только когда свистнувшая над ухом пуля срезает торчащую прядь. И Ямамото просто счастлив, что он предназначается не ему. У Гокудеры слишком яркие глаза - такое ощущение, что где-то в их глубине разгорается ярко-красное пламя - и это означает только одно. Гокудера Хаято, Хранитель Урагана Вонголы и обладатель самого разрушительного оружия, взбешен.
Ямамото видел такое только один раз - и больше не хочет. В тот раз... В тот раз Гокудеру было некому остановить, и было слишком много смертей. Такеши хорошо запомнил только две вещи - хлюпающие звуки шагов в темноте и перекошенное лицо Реборна. Был ли это страх? Кто теперь узнает...
Гокудера срывается с места. Тонкие, но оттого не менее смертоносные динамитные палочки разлетаются в стороны и взрываются по щелчку тонких пальцев. Взрывы маленькие - разносить ресторан пока еще рано - но неорганизованную толпу напугать способны. Особенно, если толпа знает, _кто_ обычно использует динамит.

Гокудера неуловимо сдвигается в сторону, уклоняясь от выстрела, и подхватывает со стола нож. Тупой и неудобный, но это не так уж важно, если знать, куда бить. Он знает. И бьет - без сомнений и колебаний. А потом начинает говорить - и каждое следующее слово заставляет Ямамото все глубже сползать под стол.
Ямамото думает, что их проблемы решались бы намного проще, если бы Гокудера немного почаще говорил о том, что его беспокоит. А то каждый раз доводить его до бешенства, чтобы узнать, что причиной ссоры были две якобы томных улыбки в сторону Гаммы. Гаммы! Ямамото затеял весь этот фарс с рестораном, только чтобы избавить себя от необходимости во время объяснения отвечать еще и на подколки наглого экс-мильфиоровца по поводу обоснованной и не очень ревности... А тут вдруг выясняются такие забавные детали!
Но когда Такеши пытается найти главного виновника всех проблем - ну и что, что ножи тупые, не один Гокудера знает, как зарезать человека тупым ножом! - Гаммы и след простыл. Ну да ладно, он еще свое получит.
Сейчас важнее Хаято.

Ямамото подхватывает Гокудеру за локти, разворачивает к себе и, глядя в яркие-яркие глаза, целует до тех пор, пока яростная зелень не прячется под опустившимися веками. Если бы было можно, он бы перекинул Хаято через плечо и так бы отнес домой. Если бы только было можно... но ведь сам Гокудера будет лягаться так, что синяки будут сходить очень и очень долго. Умеет он так.
Дома - темно и холодно. Дома - это в квартире Гокудеры. Ямамото не появлялся там почти неделю, да и сам хозяин, похоже, тоже... Но это неважно. Свет можно включить, а холод отступит сам под жаром двух сплетающихся тел.
И много-много позже, когда они наконец-то сумеют оторваться друг от друга и Гокудера лениво закурит, стягивая безнадежно испорченное пальто, Ямамото осторожно поинтересуется, не осталось ли здесь чего-нибудь пожевать. Ну, стресс, нервы, ресторан - и весь день голодный пробегал, а кушать-то хочется... Больше всего он боится, что Гокудера продолжит молчать, и облегченно выдыхает, когда слышит привычное ворчание о безответственности некоторых придурков, не озаботившихся даже нормальной едой. И да, пара пачек рамена еще валяется где-то в шкафчиках.

Дес. Двойное самоубийство.

После смерти Тсуны его мир сошел с ума. Надломился и раскололся на части - мертвое разбитое Небо и изнывающая под ним земля, раздираемая на части ураганными ветрами. Яростное красное пламя угасло, а кислотные дожди залили остатки углей.
Хранителя Урагана больше не существовало. Жалкое существо с потухшим взглядом и болезненно растянутой улыбкой, часами неподвижно сидящее на крыше и смотрящее куда-то вверх, - вот все, что осталось от него.
Семья не отвернулась от него, но и излишней заботы не проявила - место в лечебнице, в общей палате, оплаченная страховка. И чужое имя. Гокудеру Хаято похоронили одновременно с боссом, в соседней могиле. Пустой гроб. Никто не должен знать, что один из Вонголы сорвался. Репутация Семьи прежде всего.
В первые дни его навещали. Но надежда, что все исправится, умерла слишком быстро. Через месяц к нему приходил только Хранитель Дождя - каждый день, за двадцать минут до окончания приемных часов. Приходил и молчал, напрасно надеясь разглядеть в пустых глазах хоть что-нибудь.
Через два месяца мир становится серым и грязным - наступает, накатывается неумолимой стихией зима, забрасывая город хлопьями снега, тающего под колесами машин и бесчисленными подошвами сапог и ботинок. Ямамото по-прежнему ходит в больницу, но уже давно перестал надеяться на что-то. Ему просто хочется смотреть и разбирать пальцами спутанные серебряные прядки.
Однажды. Однажды Ямамото не находит его в палате. В коридоре его ловит врач, торопливо говорящий, говорящий и говорящий, но Такеши слышит только одно - "вернулся". "Вспомнил". "Завтра можем выписать".
"Он на крыше". Ямамото бросается к лифту, но ждать не может - летит по лестнице семь этажей вверх, не останавливаясь и не сбавляя шаг.
Гокудера Хаято стоит на самом краю, положив руки на тонкую планку низкого заграждения. Он по-прежнему смотрит в небо, но на звук шагов немедленно оборачивается. И улыбается. Как раньше. Но в зеленых глазах - непривычное спокойствие, не нарушаемое, как раньше, задорными искорками. "Он умер, - говорит Гокудера, - ты знаешь, Джудайме умер". И улыбается. Грустно и немного странно. Спокойно.
Парапет слишком узкий, чтобы можно было легко стоять, но он стоит. Легко и непринужденно, как на широком тротуаре, чуть покачиваясь, сохраняя равновесие. "Я не верил, - говорит он и раскидывает руки, - не могу верить". Ямамото забирается к нему. Ловит за руку, сжимает узкую холодную ладонь в своей - горячей. Гокудера поворачивается к нему и снова улыбается. "Идем", говорит он. "Идем вместе".
Ямамото смотрит в его глаза. Зеленые-зеленые, яркие-яркие. Которым совсем не место среди грязно-серой зимы. Он шагает вперед, до хруста стиснув тонкие пальцы Гокудеры. Падать вниз можно бесконечно, когда перед глазами - снова ставшая безмятежной улыбка. А свист ветра все равно заглушит чужое имя на любимых губах.
Белый-белый снег на неподвижных телах скоро перестанет таять и скроет от слепящей голубизны внезапно расчистившегося неба счастливые улыбки. Ямамото Такеши умеет хранить доверенные ему секреты. Гокудера Хаято так и не успел узнать о чудесном воскрешении Десятого Вонголы.

Романс. Ямамото возвращается с тренировки.

- Ты - самый безнадежный идиот, которого я когда-либо встречал. - Фыркает Гокудера, обнаружив под своей дверью скорчившегося в обнимку с мечом Ямамото. - Катись отсюда, пока я тебя с лестницы не спустил! - И, вцепившись в затрещавший воротник, пятясь, втаскивает потерявшего сознание мечника в прихожую.
Когда Ямамото приходит в себя, то первое, что он видит - это потолок и раскачивающийся перед носом пятнистый хвост. Потом - чувствует тепло и что-то, несильно давящее на грудь и колени, но первая же попытка поднять голову и посмотреть, мгновенно пресекается угрожающим шипением и запущенными в живот ногтями.
- Лежи смирно! - Шипит Гокудера, вдохновенно размазывая зеленку по расцарапанным рукам Такеши. - Не смей дергаться, когда я тебя лечить изволю!
Но мечник все-таки перекладывает голову поудобнее, и теперь может спокойно смотреть на разлегшуюся на нем Ури, пристально наблюдающую за уверенными движениями Гокудеры. Ему не в первый раз приходится заниматься этим, и Ямамото точно знает - его это ужасно расстраивает, хотя уже давно он не приползает с серьезными ранениями.
- Все, закончил! - Хаято откидывается назад и самодовольно оглядывает дело рук своих. - Теперь вставай, буду из тебя мумию делать. - И вытаскивает из заднего кармана джинс упаковку бинта.
Ури первая замечает, что ее замечательная подушка начинает двигаться, и спрыгивает на пол, чтобы грациозно удалиться в сторону кухни. Некоторые вещи она до сих пор предчувствует куда лучше своего придурковатого хозяина.
Ямамото перекладывает руки с диванных подушек на бедра Гокудеры, заработав крайне недовольный взгляд, но останавливаться на этом не собирается, проводя ладонями вверх, приподнимаясь, сгребая в охапку и увлеченно целуя вырывающегося Хаято, куда достает.
- Пусти! Черт, Та... Ямамото, пусти, идиот! Тебе лежать надо! Смирно!
- Ни за что! - Улыбается он, стараясь не слишком морщиться, задевая ушибы и порезы. - Ты так редко бываешь таким милым... Останешься до утра?
Гокудера перестает отбиваться и укладывается рядом, безжалостно пододвигая мечника тычком в здоровый бок.
- Ты точно идиот, раз не помнишь, даже куда приперся... Спи.
Чтобы понять, насколько расстроен Такеши, достаточно поймать взгляд печальных карих глаз. Гокудера вздыхает и еще раз прикладывает локоть к его ребрам.
- Остальное получишь утром. Если, конечно, будешь в состоянии!

Осторожно! МПРЕГ!

Стеб. Дети.

Никто не думал, что из Гокудеры получится хорошая мать. Вот отец из Ямамото - это да. Хороший, заботливый, улыбчивый, будет с детишками в мячик играть... Черта с два!
И это стало понятно сразу же, стоило Гокудере выписаться из больницы - Ямамото был на какой-то встрече вместе с Десятым и не смог его даже встретить. Пока Гокудера сидел дома, все было нормально, но удержать Хранителя Урагана вдали от Джудайме не смогли даже дети.
И вот тогда-то все и обнаружилось. Оказалось, что двойняшки начинают орать едва Ямамото к ним приближается. И что при каждом удобном случае пытаются уползти к маме. Впрочем, наряду с этим выяснилось еще немало интересных вещей, вроде того, что в нижнем ящике стола Тсуна хранит дорогущий коньяк, а Реборн спаивает им Ламбо.
Совместить работу с ролью матери-одиночки - ну а куда деваться, если малыши папочку терпеть не могут? - оказалось непросто, но Гокудера справился. Не мог не справиться, когда обожаемый Джудайме горел на работе. И, хотя назвать эти месяцы легкими мог только такой неисправимый оптимист как Ямамото, все были довольны и счастливы.
Правда враги Семьи еще долго вздрагивали по ночам, видя во сне Правую руку Десятого Вонголы с динамитом и двойной коляской...