[d188059]

Название: Желание и инстинкт
Автор:  Oz Vessalius
Бета: Проверили ошибки кое-кто по-доброму....
Фендом: KHR
Пейринг:5YL!D18
Рейтинг: G
Жанр: Слеш, ER (Established Relationship), повседневность, ангст, психология
Предупреждение: ООС
Размер: драббл
Дисклеймер: Персонажи придуманы не мной


Страх. Хотя бы просто упустить время, не успеть, не набраться смелости… на это так же нужно много мужества - гораздо больше, чем, скажем, бросится сломя голову на врага в здравом уме и с холодной головой. Хотя, возможно, для кого-то это единственная сильная сторона, возможность проявить и показать, наконец, на изнанку свою душу…
Каваллоне был как раз таким человеком. Он легко раскрывал душу, легко впускал к себе человека, словно желая общаться только с ним и не важно, кто это. Лишь врагам и злейшим друзьям у мафиозного босса нет прощения, как и морали. Лишь гордость и честь часто заставляли проявлять к противникам некоторые поблажки, а возможно даже и сохранить жизнь. Вот она, эта сторона, что так привлекала Хибари. Не привлекательность и яркость мужчины, хотя это так же было сложно игнорировать, а эта хищная, безжалостная и сильная темная сторона Каваллоне. Как можно не соблазниться на нее, не облизнуться хоть раз и не попробовать одолеть. Проигрыш очень горчит, всегда, но также появлялось жгучее желание… одолеть. Все мысли иногда занимало лишь это желание: как, как не проиграть, поставить на колени этого коня.
Со временем, Кея начал замечать, что они почти все время вместе. Дино стал невзначай заглядывать к нему, а когда японец проигрывал – тащить в город, напоминая об унизительном проигрыше. И так зародились те отношения, о которых сам Хранитель Облака даже не думал – роман. Жгучий, слишком необычный и резкий, по крайне мере для самого Хибари. Юноша не знал, как это прекратить, если даже не соглашался встречаться с этим человеком, а еще более – не желал. Он не знал, что чувствовал к блондину, но знал одно – не хотел бы, чтобы тот человек исчез из его жизни. И такое происходило впервые за двадцать лет его жизни. Яркая и дружелюбная натура все еще раздражала японца, но это почему-то не выводило как обычно, не заставляло браться за тонфа…
«Возможно, это любовь?» - Так бы сказали многие, но не Хибари. Он знал, что не может любить, не может привязаться, иначе… потеряет свободу. Однако и от своих желаний гордый юноша отказываться не желает. О, нет. У него есть свобода – он это чувствует, но теперь и не так одинок, как было с самого детства – как сложились обстоятельства. Брюнет не отпустит этого жизнерадостного итальянца от себя, если он сам не захочет, а если даже и так… очень хотелось бы посмотреть, как это ходячая неприятность попробует его забыть. Это очень интересно.
И мучительно.
Даже только подумав о том, чтобы отпустить этого человека из своей жизни, внутри брюнета словно что-то переворачивается. Это можно терпеть, с этим можно жить, но каждый раз это будет напоминать о его решении. Каком…? Глупом? Бесчувственным? Поэтому Кея знает, что не сделает этого. Хоть желание разбить этого человека было велико, но чувство было сильнее. Оно словно заковало в цепи нестерпимую жажду убийства, что всегда теплилась в груди. Цепи, которые не разорвать, прочно держат и не собираются отпускать. Эти когти были сильны, царапая душу, терзая жажду. И этого не изменить: извечная борьба чувств и инстинктивного желания быть сильнее.
«Не отпускай меня», - пожалуй, единственная искренняя фраза, которую Кея мог бы сказать прямо и не таясь. И понять. Понять собственные чувства лучше, чем раньше. Вот только когда две крепкие руки исполняют его мимолетное и человеческое желание, брюнет сопротивляется. Он все еще не хочет верить, но вот чужая нежность уверяет его в обратном. Нет смысла лгать себе, нет смысла убегать от себя. Это трусость гораздо ниже, чем повернуться врагу к спине. Ведь ты обманываешь не кого-то, а самого себя – и это уже непростительно.
И Кея это понимает. И принимает эти цепи чувств, в которые замотал один единственный человек, который способен быть теплым и нежным… Как и жгуче обжигающим холодом и страхом. Казалось, в Дино живет совершенно два разных человека: один из них запирает хищника внутри Кеи, другой – разжигает новую жажду убийства. И это бесит. Бесит сильного хищника.
-Кея~
Этот противный, нежный голос под ухом. Брюнет ударяет блондина в солнечное сплетение, не давая себя обнять. Весь в крови, Хранитель Облака вытирает лицо, оставляя на щеке кровавый след. Глаза еще пылают жаждой сражения, но одно появления Каваллоне что-то меняет в буйном юноше. Тихо фыркнув, Хибари спрятал тонфа, оглядывая «поле боя». На него напали в переулке, красочно окрашенном в кровавый цвет. Вокруг все пропитано кровью и сыростью. Только совсем недавно прошел дождь, но тучи еще застилали небо, даря серый, тусклый цвет одинокому городу. Италия. Сицилия... Дурацкий день, когда Хибари, наконец, хотел вернуться домой. Серый город, который не радовал брюнета ничем, кроме своей кровавой истории.
-Кея, прекрати...
Вновь его схватили и холодные, почти безжизненные глаза серо-голубого цвета посмотрели в карие, которые казались такими невыносимо-теплыми. Молчание. Хибари вырвал руку из цепких пальцев Каваллоне, как его в ту же секунду схватили за другую. Молчаливое сопротивление понемногу вновь рождало в брюнете ту тягу к сражениям. Иногда твердость характера Дино давала совсем противоположный эффект.
-Самолет, - наконец, проговорили губы блондина, когда в воздухе повеяло опасностью – для Кеи, а не для босса Каваллоне. Совсем нет..., – тебя ждет самолет, Кея. Пошли.
Минутное колебание и Облако неохотно послушался. Все затихло в душе брюнета, как будто вымерло. Сейчас он не хотел никого видеть, никого ощущать рядом – будто и правда хотел оказаться среди горы трупов, но как только Кея сел в машину вместе с Дино... Тихий, тяжелый вздох и Хибари опустил на плечо мужчины голову, закрывая глаза. Желание юноши не изменилось – он до сих пор никого не хотел видеть – однако, рядом был этот невыносимо теплый блондин, что и согревал и разжигал в нем огонь. Невыносимо. Две совершенно разные боли и пришлось выбрать одну из них. Ему говорили какие-то ласковые слова, но для Кеи сейчас было все неважно.
Ему были даны всего полчаса покоя, пока он вновь должен был раствориться в толпе.